Тема №21. Философия политики

В порядке рабочего определения можно сказать, что политика есть сфера отношений между классами, нациями и другими большими социальными группами по поводу государственной власти и государственного (в том числе национально-государственного) устройства внутри данного общества, а также отношений между государствами на международной арене. Но суть политики в нем схвачена: это специфическая и чрезвычайно важная сфера общественных отношений, на базе которых вырастает политическая подсистема данного общества. Последняя включает в себя политические институты (государство, партии и т.д.), политические нормы (конституции, законы и подзаконные акты, уставы) и политическое сознание (обыденные политические взгляды, идеи и теории).

Под углом зрения политического бытия история человечества четко делится на две стадии — стадию дополитической и стадию политической организации общества. Рубежом между ними выступает возникновение государства, древнейшего и центрального политического учреждения.

С точки зрения формационной функции государства, целесообразно, очевидно, оттолкнуться от марксисткой концепции его происхождения и сущности, ибо именно формационная парадигма позволила марксизму лучше, чем какой-либо другой социально-философской школе, осмыслить эту присущую государству функцию. Квинтэссенция этой концепции, изложенной Ф.Энгельсом в книге «Происхождение семьи, частой собственности и государства», может быть вкратце представлена следующим образом. Государство, по Энгельсу, никоим образом не представляет собой силы, извне навязанной обществу. Государство не есть также «действительность нравственной идеи», «образ и действительность разума», как утверждал Гегель. Государство есть продукт общества на известной ступени  развития, когда общество запуталось в непримиримом противоречии с самим собой, раскололось на непримиримые противоположности. А чтобы эти противоположности, классы с противоречивыми экономическими интересами, не пожрали друг друга и общество в бесплодной борьбе, для этого стала необходимой сила, стоящий над обществом, держащая его в границах «порядка», умеряющая столкновение. Эта сила, происшедшая из общества, но ста вящая себя над ним, все более и более отчуждающая себя от него, и есть государство1.

Собственно говоря, концепция происхождения государства из внутриобщественных противоречий и непримиримых столкновений появилась задолго до марксизма в трудах сторонников «общественного договора».

Положив в основу своей концепции  версию происхождения        государства, сторонники концепции «общественного договора» вполне естествен-

но обошли стороной вопрос о зримом не только экономическом, но и политическом многовековом неравенстве, как бы мы сейчас сказали, субъектов этого договора. В реальной же исторической действительности (и это было ясно уже Гегелю), «государство и настоящее правительство возникают лишь тогда, когда уже существуют различия сословий, когда богатство и бедность становятся очень велики и когда возникают такие отношения, при которых огромная масса уже не может удовлетворить свои потребности так, как она привыкла». 

 Конечно, в виде исключения встречаются периоды относительного равновесия классов (сословий, по Гегелю) как борющихся сил, и тогда го-сударственная власть на время получает известную самостоятельность по отношению к обоим классам, создавая видимость посредничества между ними. Такова абсолютная монархия XVII и XVIII вв., которая держит в равновесии дворянство и буржуазию друг против друга; таков бонапартизм Первой и особенно Второй империи во Франции.

Конкретно-исторический характер государства проявляется не только в его точной формационной «прописке» (мы говорим о рабовладельческом, феодальном, буржуазном государствах), но и в его историчности как такового во времени. Понятия «государ¬ство» и «власть» не тождественны: власть старше государства, ибо не было и не может быть общества безвластного (т.е. анархического), но на протяжении всей первобытной истории эта власть функционировала как негосударственное и дополитическое общественное самоуправление. В лице государства — и в этом его важнейшая отличительная черта — пред нами предстает уже власть, не совпадающая непосредственно совсем населением. Причем несовпадение это и количественное (обществом управляет не все взрослые граждане, а их представители или лица,   получающие власть по наследству), и качественное: интересы управляющих и управляемых далеко не всегда и не во всем совпадают.

В этом несовпадении мы вновь зримо сталкиваемся с формационным ракурсом сущности государства, находящим свое выражение в его генеральной функции — функции защиты господствующих общественных отношений, их сохранения и совершенствования. Отметим, однако, что функция эта не может быть сведена к сугубо репрессивной, к функции подавления. Механизмы реализации рассматриваемой функции весьма многообразны, и наряду с деятельностью репрессивных (силовых) органов они включают в себя хозяйственно-организаторскую деятельность государства, его вмешательство — по мере необходимости — в экономику; деятельность политических партий, защищающих данную общественную систему; идеологическую обработку населения государственными и негосударственными средствами массовой информации. Вот почему точней было бы говорить не о государственной, а о политико-идеологической машине формационной защиты, памятуя при этом, что ее направляющим стержнем остается государство.

Каждое конкретное общество на одной и той же формационной ступени проходит через различные этапы развития: а) относительно стабильные, б) связанные с кризисом избранной модели развития в рамках существующей формации, в) революционные, переходные к новой формации. Вполне понятно, как меняется в связи с этим рассматриваемая функция по своему объему и интенсивности, по соотношению используемых механизмов.'

В периоды более или менее стабильного функционирования формации может показаться, что государство нейтрально по отношению ко многим протекающим в обществе процессам. Но вот наступает «сдвиг по фазе», разражается кризис избранной модели развития, и, хотя это еще зачастую не кризис формации как таковой, государство (да и вся политико-идеологическая машина) невиданно активизируется, вырабатывая и стараясь реализовать особый тип политики — приспособительной. Достаточно вспомнить политику, осуществлявшуюся правящими кругами США в связи с невиданным кризисом 1929—1933 гг. В результате был осуществлен переход на новую модель, модель государственно-регулируемого экономического развития.

Выражением, а в известном смысле и продолжением рассмотренной нами основной внутренней функции государства, вытекающей из его формационных истоков, является его внешняя функция — защита территории своего государства от нападения со стороны других государств либо расширение своей территории за счет территории других государств.

Действительно, ретроспективный взгляд на историю обнаруживает, что главной целью войн, как правило, выступает тот вид общественного богатства, который в условиях данной формации ценится выше всего: при рабовладении это — захват рабов, при феодализме — расширение земельных площадей, при капитализме — получение дополнительной прибыли за счет захвата новых источников сырья, рынков сбыта, доступа к дешевой рабочей силе. Перефразировав известный афоризм, получим — «Скажи мне, ради чего ведется война, и я скажу, какова формация».

Тенденцией развития цивилизации, как уже отмечалось, является наращивание интеграционных тенденций в обществе — тенденций, которые нельзя вывести прямо и только из законов функционирования и развития той или иной формации. Сопряжение формационного и цивилизационного подходов, о котором мы до сих пор говорили, в основном применительно к явлениям базисным, рельефно вырисовывается и при анализе государства.

Сразу же заметим, что цивилизационный смысл государства в теоретиче-ских и прикладных исследованиях марк систов, начиная с классиков, оказался явно недооцененным. При этом явно его вроде бы никто не отвергал и иногда он. как бы и учитывался . Но в целом этот подход оставался в тени, о чем свидетельствует отношение марксистов к теории «общественного договора». Более того: идея «обществен¬ного договора», выдвинутая голландским философом Г.Гроци-ем и развитая в эпоху буржуазных революций XVII—XVIII вв. наряду с Т.Гоббсом, о котором уже шла речь, Б.Спинозой, Ж.-Ж.Руссо, И.Фихте, И.Кантом и многими другими, рассмат¬ривалась как наиболее полное выражение ошибочных представ¬лений домарксовой философской и политической мысли по вопросу о государстве, как теоретическая основа оппортунизма и ревизионизма в рабочем движении.

Если к названным именам крупнейших философов — сто¬ронников «общественного договора» добавить, что истоки этой концепции обнаруживаются еще в древности (в раннем буддиз¬ме, учении Мо-цзы, у Эпикура, Лукреция и ряда философов Средневековья), то станет очевидным, что перед нами сквоз¬ное, через всю историю социальной философии проходящее те¬чение, в котором можно и должно обнаружить изрядную долю

истины.

Таким истинным положением является фундаментальная для концепции «договора» интеграционная идея.